Фанфик, однако...
-
Качаю мерчика, процесс медитативный. Посему в голову приходят мысли разной направленности. Некоторые имеют тенденцию слипаться в кучки и составлять фанфикерские рассказы. Один предлагаю на суд почтенной публики:
*Warning! *Не смешно. То есть смешного там нет.
Записки БСа.
Отчего-то я до сих пор помню, как мне набивали цеховой знак. В моей, пусть и короткой, жизни было много всякого, но оно так и ушло куда-то, ничего по себе не оставив. Шрамы и умение шустро вертеть топором не в счет. Это не память, это так...
Я всегда боялась боли. Поэтому отец с малых лет говорил мне, что я буду аколитом. Как мама. Буду лечить и утешать, благословлять и поддерживать. Я, не дыша, слушала все эти рассказы, попутно мысленно примеряя на себя аколитскую робу. «А там, глядишь, и на одежды священницы заслужить выйдет», - думалось. Кто ж знал, что буквально через год отца вызовет на дуэль заезжий барон. И уж точно никто не мог предугадать, что именно на ударе неизвестного геффенского кузнеца возвратное заклинание бронированого столичного голема закончится...
Отца судили по чести, вызвав пред светлы очи короля. Признали, что дуэль была навязана, что столичный рыцарь был неправ. И отправили на рудники Нифльхайма. До истощения возвратного заклинания. В виде особой милости семье позволили попрощаться со ссыльным.
Отцовский топор я так и никому и не отдала. Угрозы, посулы, задушевные беседы и громкие ссоры – ничто из этого не могло заставить меня выпустить из рук его гладкую ручку. Стражники трижды ловили меня у городских ворот и трижды возвращали домой, к плачущей маме и хмурому брату. Все было тщетно: я рвалась в Альберту.
В итоге родные сдались: выдав мне денег из остатков, теплой одежды и немного еды, мама проводила меня к одной из геффенских кафр. Я скорее знаю, чем помню, что мы долго-долго стояли, обнявшись. Что мама плакала, а я стирала эти прозрачные капельки пальцами и шептала скороговоркой «я вернусь скоро-скоро, и людей убивать не буду ни за что, и я люблю тебя, мам». А потом я отдала кафре плату за перенос и закрыла глаза. Чтобы сквозь мгновение открыть их на другом краю земли.
Мне пришлось буквально поселиться под стенами Торгового цеха, пока тамошние господа не соизволили принять мое прошение. Потом мне сообщили, что всех моих денег хватет ровно на то, чтобы начать испытательный срок, и что на его окончание мне уж придется как-нибудь быстро заработать. Я скрипнула зубами, отдала последние монетки толстой тетке в чепчике и ушла узнавать, что значит быть бедным.
То было голодное и чертовски славное время. Именно в те дни я и познакомилась с Пером, Торри и всеми остальными сумасшедшими, решившими во что бы то ни стало выбиться в люди. Путь для этого мы избрали отнюдь не самый легкий: как завидно было мне смотреть на будущих мечников и лучников. Особенно на лучников. В своих сияющих кожаных куртках, в алых шарфах и высоких крепких ботинках они казались мне чем-то вроде небожителей. Капризных, подлых и прекрасных.
И тогда же я нарушила впервые обещание, данное когда-то маме. Убила человека. Молодого стрелка, который слишком сильно недооценил мою злость и проворство. Не стоило ему все-таки с такой брезгливой усмешкой губить неделю каторжного труда: первый в моей жизни походный магазинчик с аккуратно разложенными горками яблок и вышитыми пайонскими повязками. Помню густой яблочный запах и его удивленные глаза... Я проплакала всю ночь. Наши утешали, говорили, что возвратное заклятье непременно сделало свое дело, и что этот гад, небось, уже хлещет пиво в каком-нибудь из портовых кабаков. Я кивала, соглашалась и продолжала лить слезы ручьями.
А на следующий день, зареванную, с опухшим лицом, меня погнали выполнять торговую повинность. Стоя в толпе у пирса, я впервые в жизни увидела, как причаливает гильдейский корабль. Как сходят на землю богато разодетые рыцари, несущие на руках прекрасных женщин. Услышала отголоски пения барда: только много-много лет спустя я узнала, что это был сам Инневельд – «бархатный голос» Пронтеры. Тогда-то я и поклялась себе, что однажды непременно вот так же сойду с трапа богато разубранного корабля, и лучший из бардов споет мне все свои песни.
Занятая этими грезами, я не заметила, что плут со значком Воровского цеха на рукаве с ухмылкой опустошает мой прилавок.-
Не спи, красавица! Без заработка останешься, - я тогда даже думать не думала, что такие высокие господа заходят в бедные портовые лавочки. Золотое шитье по вороту, тонкие пальцы в перстнях, богатый переплет боевой книги. И глаза с кусочками льда на дне. Высокоранговых священников я на то время видела всего два или три раза, и то издали. Воришка тем временем воспользовался моим замешательством и тем, что глаза священника задержались на моем товаре, - юркнул в толпу и был таков.
-
Ушел. Ну и шут с ним, - священник улыбнулся и подбросил на ладони взятое с прилавка яблоко. Присел на корточки, посмотрел мне в лицо синими-синими глазами. – Я куплю его у тебя, ладно? Вот только денег с собой нет...
Меня только и хватило на то, чтобы головой кивнуть: дыхание перехватывало и сердце билось часто-часто-часто. Люблю вспоминать те мгновения. Очень люблю... -
Держи, это за яблоки и на память. Вырастай поскорее, - на протянутой мне руке билось живое пламя: венок из вечных маков. Первое в моей жизни чудо. Я осторожно приняла подарок, стараясь не помять нежные лепестки, одела, повернулась на пятке. - Ты красивая... Будь счастлива.
С тех пор меня благословляли несчетное количество раз, но ни одно из благословений не было таким долгим и не оставляло по себе такой легкости. Венок же мне чудом удалось сохранить до сих пор. Он лежит на дне моей тележки, и в те дни, когда мне особенно горько, я достаю его и вспоминаю запах моря, золото нарядов, шум толпы и синие-синие глаза.
Через полтора года ученичества нам без помпы выдали цеховые знаки торговцев и отправили восвояси. Я твердо решила стать кузнецом, поэтому вместо того, чтобы идти домой, в Геффен, отправилась в жаркий Моррок, Город Воров. Годы, проведенные в его заполненных горьким песком пустынях, остались во мне чем-то вроде туманного сна. Я научилась быстро убивать и узнала, как больно падать лицом в песок, когда убивают тебя. Возвратное заклятье работало исправно, и на следующее утро я открывала глаза у привычной городской стены. Жвала, лапы и кошмарные морды пустынных чудищ кружились в каком-то бесконечном танце.
Я не чувствовала себя достаточно сильной для того, чтобы опекать хоть кого-то еще, поэтому партий не составляла. Постоянно ходила в рейды в одиночку, снискав этим себе славу нелюдимой и угрюмой особы. У меня появилась куча всяческих пунктиков, среди которых самым безобидным была моя любовь к шляпам, а самым неприятным – то, что за слова «ты красивая» я убивала мгновенно и не задумываясь.
Потом был горный Пайон, и его чудные пагоды. Я часами могла сидеть под высокими соснами и смотреть на то, как в каналах отражаются тонкой резьбы мосты. Не забывая раскинуть лавочку, разумеется. В подземельях этого древнего города я впервые увидела не-живое. Бледные девочки в древних одеждах, их молчаливые телохранители, убивающие мгновенно и просто. Истлевшие костяки с длиннющими острыми кинжалами. Все время, проведенное там, меня неотступно мучал вопрос о том, какому умнику пришло в голову строить город на древнем кладбище. Старые свитки, которыми я бойко приторговывала тогда, не давали ответа.
А вот Айотайю я вспоминать не хочу. Именно потому, что я ее так хорошо помню. Проклятый старый замок, который отнял у меня год солнца. Темное время, взятое взаймы без возврата...
Старый отцовский топор все эти годы ждал меня на дне телеги. А вот мама не дождалась: никто не вышел встречать, когда я вновь вернулась домой. Соседи рассказали, что она женила брата на хорошенькой священнице из нашего местного храма, и отправилась вслед за отцом в Нифльхайм. Я раздала им все те подарки, что привезла с собой из дальних краев, и пошла в Кузнечный Цех... Цеховой знак на плече набивать оказалось ужасно больно...
-
-
вам бы книжки писать)
очень понравилось)
трогает) -
Не место этому в оффтопе. В крео переложить однозначно.
Мое уважение за красиво прописанные мелочи. -
ДА, хорошо написано, чувственно.
-
QueeniZ, нуу, старалась, чтоб вышел дамский роман с антуражем :oops:
Боевки у меня плохо получаются
-
Усаги
Пиши ещё как вдохновление нападёт, с радостью почитаю.
-
просто прекрасно.
-
сижу и медленно стекаю..красота..если еще чтое сть выкладывай:) такое добро не должно в углу пылиться...СУПЕР!:)
-
Усаги
во
воооо
есть то чего не хватает у StormSoFa, Dj Wilducka и пр.
стиль есть
и литературная выразительность есть
и обороты есть
НО
один минус тоже есть
сюжет уж очень похож на житиё-битиё и детство торговочки из Ragnarok The Animation...
4 с +
-
DeMoN#5398, как мудро заметил кто-то, кто поумнее меня - все сюжеты были написаны до нас. А от Rgnarok The Animation я посмотрела 2 серии. Так что можно схожесть сюжетов списать на:
а) жизенную правду
б) любовь авторов к шаблонам
с) на вселенский мысленный эгрегор
либо плюнуть на сравнения и не мучится тем, что нет ничего принципиально нового... -
Усаги, так нечестно ;))) Ты и большая часть игроков в разных весовых категориях... если инфа о среднем возрасте игрока не врёт ;)))
Очень мило, как всегда, ня-я! -
чудненько, расплылся..!
как говориться, пиши ищо! :lol: -
Не плоха, весьма не плоха...
-
Ты красивая...
-
Я плакаль....хлюп
РЕСПЕКТИЩЕ огромный...просто нет слов! -
Tauri-san, хех, ну что поделаешь, если я старая - играть-то я от этого меньше не буду
traktor, непременно (с) аффтар :lol:NightAngel, сенкс :lol:
Айболитыч, вырасту - возможно убью :lol: . Если поймаю :lol:
-
Ну, как всякий уважающий себя графоман, продолжила копать по теме. Благо, прототипы хорошие подвернулись. Очередная история на тему.
Disclaimer:-
Все персонажи и ники - вымышленные. Совпадения - случайны и непреднамерены. Ragnarok The Animation толком не смотрела. Хотя, каюсь, у главных героев были прототипы, они-то могут себя узнавать, если получится.
-
Все ошибки в игровой механике - признак недостатка моих знаний по вопросу. Можете сказать про неточности, буду рада.
-
Опять ничего смешного, плюс еще какая-то боянщина поперла...
Хорошо все-таки у нас в Пайоне вечерами, бафо меня дери! Человек, еще две пива! Салаги вы все, ребятишки, как есть салаги... и эти, как их... словцо такое новомодное, все никак не уляжется в голове... о! Лолы! Лолы вы и есть! Почему? Да потому, что жизни вы не видали совсем: всё как есть сидите в лесу, на деревяшках в меткости упражняетсь. И ни черта дальше своего носа не видите, да. А кто я такой? Э-э, братец, да ты никак не местный? Хитрого Арчи здесь, в Пайоне, каждый ребенок знает – кого хочешь спроси, все меня знают, все уважают. А как иначе, иначе-то как... я ж, почитай весь мир объездил, все что можно найти в Мидгарде, перевидал. Потому-то и охотником не стал: недосуг за всеми этими походами было.
Но самое чуднОе из всего, я вам так скажу, довелось мне тут увидеть, даже за стены не выходя. Как сейчас помню – полдень это был, летом. Жарища страшная, мухи и то летать ленились в такое-то пекло. Я как раз с охоты вернулся, сидел под навесом, который рядом с площадью, шкуры считал, всякую прочую честно добытую мелочевку разбирал-перекладывал. Под навесом хорошо было, прохладно, торопиться опять же никуда нужды не было. А куда торопиться-то, когда только-только с охоты?
И вот сижу я, значится, дело делаю да вполглаза на площадь смотрю. Ну, каюсь, есть у меня слабинка такая: очень уж я люблю за народом наблюдать. Особенно когда я их вижу, а они меня – нет. Но в тот день, как на грех, ничего интересного не было: всего пара малышей-оборвышей, клянчивших денежку у сонного мага из префектуры, – я этого мага хорошо знаю, мы с ним по пьяному делу порой такое вытворяли, хе-хе... Кафра опять же, та, которая в Пайоне главная. Сидела, болезная, на своей скамеечке, лоб платочком утирала. А уйти не могла, потому как служба у нее такая – на лавочке сидеть и народу помогать. Хоть в жару, хоть в снегопад.
Торговцев – и тех зной согнал с насиженных местечек. Помню, сбились под соснами и квохтали, что твои пеко. Про подати квохтали, про цены и закупки, про то, что замок на холме под другую гильдию лег и про то, чем это для торга чревато. Мне из-под моего навеса все-все хорошо слышно было. Зачем я все это говорю, спрашиваешь? А чтоб ты, салага, лучше представить все то, что потом было, мог. Может, во мне бард навеки уснул, да?! А ты моей песне своим грязным ботинком на горло наступаешь!
Ффух... человек, еще пива. Ну так вот, значится, тишь и благодать тогда были. Отвлекся я буквально на мгновение: считал, сколько же все-таки мне еще деревяшек на новую шапку осталось срубить, - и проморгал то, как вдруг портал открылся и из него какие-то новые люди вышли. Поднял я, значится, голову – и застыл столбом. Потому как давно мне такой красоты на глаза не попадалось. Ладная она была, стерва; все, что надо – все при ней было. Волосы, что твоя канитель золотая: я на ту канитель у кузнецов геффенских насмотрелся, когда там проездом был. Косы горят на полуденном солнце, аж глазам больно. Румянец во всю щеку и ямочки-симпампушки у смешливых губ; в зубах яркий цветок по последней столичной моде, да кружевной край чулка этак заманчиво в разрезе дорогущей, золотом шитой робы виднеется. Хороша была присточка, глаз не отвести...
С этим дивным видением вместе еще двое прибыли. Ну, на них я внимание уже потом обратил, когда на девицу-красу вдосталь налюбовался. Высокий худой парень с мрачным лицом, весь в перевязках каких-то: судя по оружию и прочим штучкам-дрючкам – убийца-асассин. Ах, да, – осиянным он был, ну, знаете, этим, из высоких господ, которые полного совершенства достигли и за это их небо своим сиянием наградило. На рукаве у него, значится, нашивка гильдейская: черный голубь в белом поле. Из тех, стало быть, пришлецов, которые замок наш пайонский из-под прежних обитателей выбили. Стоит, окрестности лениво оглядывает; в лице ни кровинки, только глазищи из-под крылатого шлема сверкают.
Второй господинчик пошустрее был. Даром, что в латы по самое «не хочу» упакован, а гляди ж ты: присточку в тень усадил, у кафры фруктов стребовал, разложил на плаще прямо у присточкиных коленок и сам там же пристроился. Сидят они, значится, смеются на два голоса, птиц с ладоней прикармливают. Красивая картинка была, бафо меня задери! До сих пор иногда ночами снится смех этот и волосы ее – ну, чисто золотая канитель...
Тем временем неприятность приключилась, мелочишка досадная, а как обернулась-то... Шел в это время через площадь наш городской сумасшедший, Сконец-колдун. Псих он, надо вам сказать, преизряднейший, но связываться с ним – себе дороже. До осияния ему малость терпения не хватает, а так – колдун, каких мало. И вот, незадача какая, ужалила этого самого Сконеца в щеку одуревшая от жары кровяная муха... Вы сами знаете, что малым людишкам этот укус – верная смерть и одна возвратка долой. Сконецу оно просто больно было, вопил он, что твоя свинья, но помереть – не помер. Только руками замахал со страшной скоростью, по щекам и одежке себя хлопать начал. Прибив походу надоеду-муху огненным шариком. И раздавив мертвую веточку, что в кармашке у него лежала...
Мне вам рассказывать не надо, что после такого бывает, сами, небось, не раз этим баловались. Хрупнет мертвая веточка – и вот оно, чудище, на свет лезет, кругом себя все крушит. Только что вы, что я – никого крупнее скорпиона пустынного из такой веточки и не вытащим. А Сконецу, как я уже говорил, совсем малость до осияния оставалась... И вот явился миру, пайонскому солнышку да всем честным людям на поглядение Темный Лорд собственной лордской персоной. А Сконец как увидал, что натворил, - выругался страшно, рукой повел и исчез.
Я, сказать по чести, подумал было за ним последовать, благо парочка сушеных мухиных крыльев в кармане после охоты была. Да уж больно жалко было добро набитое оставлять: не успел я его до кафры доволочь, так все кругом себя и держал. Ну, и интересно мне стало, значится, что ж с народом и площадью все-таки станет. За себя я не боялся: навесик мой в сторонке да в затишке был. Темный Владыка туда по своей воле пойти не должен был, разве что привел бы кто. Так что можно было сидеть и смотреть на все это безобразие безопасно и в свое удовольствие.
Тем временем лордовы приспешники, Иллюзии темные, в щепки разнесли торговые ряды, перепугали кафру – убить не могли, черти, но с лавочки на макушку ближайшей сосны загнали, - торговцев квохчущих кого в землю лицом положили, кого под тележки загнали. А Владыка их тем временем на господ смеющихся надвинулся: вот-вот хрустнут под его ногами спелые яблоки на плаще...
Не смог. Асассин за его спиной из ниоткуда вырос, камешком в тварюку кинул и за собой повел. Идет-танцует, бледными губами улыбается недобро так. А Лорд ярится, огнем-молниями человечка поливает, руками темными тянется. Зыркнул-топнул – встали верные Иллюзии кругом, обступили, скрыли убийцу-смельчака из виду...
-
-
хм.. да, тоже хорошо получилось тока, последнйи этизод разходиться с новым фиксом )) одним камушкем теперь ничерта не сделаешь...
-
а продолжееение??? -)
-
вам чё делать некуй стока читать =)))))
