Дождь

[Lemfi]

Дождь... Он сводит меня с ума, это методичное кап-кап по древним камням мостовой. Сколько веков стоит Гластхейм - столько веков дождь медленно точит камни древнего замка. Иногда проржавевшая решетка падает на мостовую, сопровождаемая хохотом странных существ, заселивших замок с тех пор как Темный Властелин отбил город у короля Пронтеры.

Редко что-то нарушает спокойствие ночи, подобной этой. Иногда раздастся хлопанье крыльев гаргульи, улетающей охотиться на детенышей кобольдов. Иногда раздается скрежет ржавого железа - это Калицбург молчаливо прогуливается по площади древнего города - кто знает, какие картины всплывают в его памяти? Мертвый город хранит главную тайну бережно...

Я стоял на высокой башне и смотрел, как команда из шести человек вошла в ворота. Святоши. Крестоносец, священница, монах, охотник, бард и рыцарь аккуратно, стараясь не шуметь, шли по улице Гластхейма... прямиком к моей обители. Охотник внезапно вскинул лук и выпустил стрелу по гаргулье, спящей на карнизе. Тварь расправила крылья, как еще две или три стрелы вонзились в нее, и она упала на мостовую, черная кровь смешивалась с потоками воды. "Какая мерзость", - прошептала священница. "Бог защитит нас." Конечно защитит...

Они встали перед воротами моего дворца. Я явно видел их лица - молодые, немного испуганные. Казалось, что они читают какую-то молитву про себя. Наконец, вокруг монаха закружились духи и отряд искателей приключений поднялся по лестнице, ведущей к порталу. Рыцарь взялся за ручку древней двери, потянул на себя, дверь отворилась. Люди вошли внутрь.

Просторный зал озаряла лишь луна. Старинные витражи преломляли ее свет каким-то мистическим образом, словно люди попали внутрь какого-то кристалла. Бард шепнул: "Посмотрите на гобелен, там, слева!" Они повернули головы и стали рассматривать мое произведение искусства. На тонкой белой шелковой ткани черными волосами моих пленниц была выткана поучительная история о людской алчности - купец продавал смертельный яд убийце. Они так ничего и не поняли, пока не обернулись на звук удара металла о камень. Рыцарь с остановившимся взглядом смотрел в потолок и шептал "простите..." Свщенница было бросилась к нему, пытаясь понять, что произошло, бессвязно произнося молитвы исцеления - поздно. Я знаю, как это - когда каждый миг бытия наполнен ужасной болью, когда хочется не быть, когда понимаешь, кто ты...

...У рыцаря перед глазами мелькали эпизоды из жизни - вот он мечником выбивает карводаилнирол, вот алхимик меняет его на старинную саблю, вот ассассин покупает карводаилнирол у алхимика, штурм замка где-то в лесах, вот его возлюбленная волшебница, вот она падает, захлебываясь кровью, ее кожа чернеет, она падает и бьется в агонии, а ассассин невозмутимо вытирает катар о плащ, который рыцарь ей подарил и исчезает в тенях... И снова мечник, лес, грибы, кровь, смерть, ненависть к себе, к людям, ко всему - все свернулось до одного черного шара, замершего в груди, где когда-то билось сердце рыцаря.

• Пойдем. Его не вернешь - монах тронул плечо вященницы. Даже если ты попытаешься воскресить его - это будет не он. Тьма поглотила его, как ни печально. Бард достал было скрипку, но охотник покачал головой и показал на дверной проем, который разглядел во мраке. - Кто знает, что нас ждет, лучше не привлекать внимания, - и пятеро людей двинулись дальше.

Они шли по длинному коридору. Мерный звук шагов смешивался со звуком капель, облака скрыли луну. Отряд шел во мраке, лишь сферы света вокруг монаха кое-как освещали путь. Нервы священницы не выдержали, и она зажгла вокруг себя ауру света. Раздался шорох где-то невдалеке. Стрела тут же сорвалась с тетивы охотника, шуршание стихло. Когда отряд подошел поближе, они увидели листок бумаги, прибитый к полу серебряным наконечником стрелы. Бард нагнулся и поднял его. - Ноты?

Музыкант пробежался взглядом по листку и восхищенно покачал головой. "Я никогда не видел и не слышал столь прекрасной мелодии", - сказал он. Я обязательно сыграю ее вам, когда мы вернемся домой!
Сыграешь ли?.. Это уже мне решать, кто, где и когда будет слушать эту мелодию... Впрочем, я еще не наигрался. И не дописал ее. Вдруг, ты ее допишешь, человек? Меня вдохновляли стоны умерших, посмотрим, вдохновят ли тебя стоны умирающих...

• Стойте. Там ловушка, - охотник остановил команду. Мой сокол ее обезвредит и двинемся дальше. Он свистнул, сокол сорвался с его плеча и улетел во тьму длинного коридора впереди. Прошла минута, две. Птицы так и не было. Охотник заволновался и сделал пару шагов вперед, как монах его остановил. - Постой, друг. Я закалял тело и ум в долгих медитациях, у меня меньше шансов пострадать там.

Монах вошел в состояние "стального тела" и медленно двинулся во мрак. Шаг за шагом он горбился все больше и больше, будто огромный вес давил на его плечи. Шаг. Еще шаг. Человек опустился на четвереньки. Еще шаг. Упрямый. Еще шаг. До его друзей из мрака донесся сдавленный стон и хруст костей, звук ногтей, царапающих пол. Хруст. Тишина.
Охотник кинулся во мрак, но пробежав метров десять чуть не споткнулся о тело своего друга. Опустившись на колени, рыдая, он смотрел на изуродованное тело, в котором, казалось, не осталось целых костей. Несколько иероглифов было нацарапано рядом...

"Самое страшное поражение - надменность"...

Духи медленно исчезали, один за одним, пока не ушел последний, проводив монаха в дворец на небесах. Четверо путешественников, казалось, постарели на десяток лет. Крестоносец устало взмахнул мечом. "Теперь мы обязаны отомстить за наших друзей. Идем дальше." Охотник покачал головой. Казалось, он потерял все - с потерей сокола лишился крыльев, с потерей друга лишился желания летать. "Я пойду. Похороню Акшири в далекой Айотае, около статуи Будды. Он всегда искал просветления". Он положил тело на плечо и пошел назад. Трое из шести стояли, опустив руки с минуту, как вдруг, из тьмы коридора за ними раздалось мерзкое хихиканье а потом предсмертный стон и звук падающего тела. Люди обернулись, из тьмы коридора на них медленно плыло зеркало, в котором ничего не отражалось. Наоборот, когда оно подлетело поближе, друзья увидели в нем отвратительную картину. Обнаженный охотник лежал, привязанный на черном столе, залитом кровью, вокруг него стояли свечи, вокруг ходили суккубы, ехидно посматривая на жертву, а над ним на крючьях висело тело монаха, которое с аппетитом грызли плотоядные мухи. Одна демоница подошла ближе из зазеркалья и, сбросив с себя тонкий корсет, протянула изящную руку к крестоносцу: "Ты тоже такой нерешительный? Иди же к нам, удовольствие делить так приятно!"

Крестоносец молча выхватил меч и крест-накрест разрубил зеркало. Осколки с леденящим смехом посыпались на пол. Священница рыдала, бард ее утешал как мог. Кто мог представить такой кошмар?
Я мог. Я долго его представлял, подобно тому, как режиссер представляет спектакль, подобно тому, как ювелир представляет будущее украшение, как композитор сочиняет музыку - долго планируя мою пьесу дождливыми вечерами. Я одинок, мне скучно. Но сегодня я рад. Люди оценили мою пьесу, я вижу ужас на их лицах - столь надменных лицах всего пару часов назад.

Трое стояли в просторном круглом зале. Зеркала на стенах висели так, что каждый мог видеть глаза другого, даже если стоять спина к спине. В каждом зеркале отражались разные глаза - полные ненависти глаза крестоносца, залитые слезами глаза священницы и остановившиеся, будто стеклянные, глаза барда. Вдруг зеркала ожили. Из каждого к людям потянулись тонкие щупальца, черные словно ночь. Крестоносец молча отбивался, его меч разрезал их одно за другим, куски черной слизи падали на пол и испарялись тут же, наполняя воздух дурманом. Удар. Удар. Господи, да что за запах... Удар. Что еще за странные шары? Три светящихся шара зависли под потолком зала, освещая силуэты людей в дымке. Удар. Казалось, щупальцы ослабили свой натиск, еще чуть-чуть и рассвет прогонит нечисть... Удар. Один шар моргнул и погас. Два.

Священница с удивлением смотрела на меч, воткнувшийся ей в грудь, точно туда, где бьется сердце. Бьется? Как странно. Она подняла взгляд на крестоносца. Тот молча вытащил из нее меч и воткнул в щель между своим доспехом и шлемом. Брызнула кровь. Воин зашатался и упал. Священница упала на колени и завалилась на спину. Еще один шар погас.
Бард стоял один. Туман рассеялся, вышла луна. Она освещала зал в котором остался один... Или двое? Музыкант достал скрипку, пробежался взглядом по листку и заиграл.

Эту музыку начал писать мой предшественник. Продолжил я. Теперь настало мое время слушать. Скрипка пела звонко и печально в огромном зале. Она рассказывала историю жизни и смерти, историю разлук и потерь. Он играл и не заметил, как я подошел. Наверно, справедливо будет его наградить...

Но, по иронии судьбы, я - Несправедливый. Взмах катарами - и музыкант остался истекать кровью, его руки, сжимающие скрипку и смычок, упали на каменный пол, скрипка разбилась, струны невнятно звякнули в последний раз и тишина вновь воцарилась в старинном зале... А красивая мелодия была... Жаль, что все живое умирает.

Как несправедливо...

p.s вроде не было
p.s.s не моё

[pallash]

p.s.s не моё

Поставьте имя автора.

[Forau]

неплохой зарядик фатализма и обречённости

[Ангел и Бес]

понравился рассказик.